— Надо… — упрямо процедил сквозь зубы Освальд. — Полонянина брать надо, иначе ничего и никак нам не вызнать.

— Ну, так уж ничего? Так уж и никак? — ручка Ядвиги легла на плечо Освальда. Полячка улыбалась. Спокойно и весело улыбалась. Гораздо спокойнее и веселее, чем следовало бы в их ситуации. — Там, где бессилен мужчина, всесильна женщина, мой милый рыцарь.

— Что? — встревожился добжинец. — Ты хочешь…

— Я выйду к обозу. Одна. Поболтаю с купцом, узнаю все, что нужно, и вернусь.

Она говорила просто, как о походе по грибы.

— Думаешь, купчина станет с тобой разговаривать?

— Этот — станет, — усмехнулась Ядвига. — Знаю я этого купца. Ирвином его кличут.

— Знаешь? Купца? — Освальд был ошарашен. — Откуда?

— В Легнице встречались, — уклончиво ответила Ядвига. — Еще до прихода татар.

У Бурцева отвисла челюсть. Вот уж действительно мир тесен! Легницкий пеньково-суконный магнат, у которого раньше состояла в услужении Ядвига, отправился за барышами в Дерпт! Ну, чем не удача!

— Она дело говорит, Освальд.

Польский рыцарь в недоумении пялился то на Бурцева, то на свою возлюбленную.

— Вам все равно не захватить Ирвина, — терпеливо объясняла та. — А ведь он наверняка знает лучше остальных, что происходит в Дерите. И мне по доброй воле расскажет больше, чем вы сможете вызнать от полонянина. Которого, между прочим, еще сцапать надо.

— Сцапаем, — обиделся Освальд.

— Конечно-конечно, милый. Только зачем, если Ирвин сам выложит все и не заподозрит ничего худого? Так ведь будет проще и безопаснее.

Да, неплохо придумано! Бурцев восхищенно мотнул головой. Аи, да девчонка, аи да молодец! Сразу видно шпионскую выучку.

— Ты прямо у нас ходячая палочка-выручалочка!

— Сам ты дубина стоеросовая, Вацлав, — ласково огрызнулась Ядвига

Освальд, однако, хмурился:

— Не нравится мне эта затея. Ты будешь одна, а там мужиков не меньше трех десятков. Тебя ведь могут… Ну… тебе могут причинить вред.

Ядвига усмехнулась. Бурцев тоже. Такая особа сама кого хочешь «может», да еще и получит от этого удовольствие. Уж вреда — точно не будет.

— Не забывай, пан Освальд, я ведь знакома не только с Ирвином, но и с епископом Германом. А потому вряд ли кто-нибудь в этих землях рискнет поднять на меня руку.

— Ирвин тебе не поверит.

— Может быть, но все равно побоится дурно обращаться со мной. Он труслив и осторожен сверх всякой меры — уж я-то знаю.

— Но…

— Скажу, что разыскиваю епископа, упомяну имя Фридриха фон Берберга. Этого будет вполне достаточно.

— Пусть едет, — кивнул Бурцев.

— Но…

Пальчик Ядвиги лег на уста добжиньца. Рыцарь замолчал. Девушка обворожительно улыбнулась:

— Я быстро.

Возразить Освальд не успел — Ядвига уже гнала коня по глубокому снегу к дороге. Выбралась из леса, в открытую направилась навстречу торговому обозу. Все, теперь останавливать ее поздно: охрана заметила одинокую наездницу.

Глава 6

Бурцев с добжиньцем спешились, отдали коней Сыма Цзяну. Сами подобрались к обочине — близко, насколько это возможно. Замерли, всматриваясь и прислушиваясь.

Ядвига ехала стремя в стремя с купцом. Кнехты, чуть поотстав, пялились на стройную фигурку всадницы. За лесом не наблюдал никто.

— Если с ней что-то случится — поубиваю всех, пся крев, — грозно пропыхтел Освальд. — Тебя с купцом — первыми.

— Да тише ты со своей песьей кровью, — шикнул Бурцев. — Ничего с Ядвигой не сделается. А если нас услышат — всем крышка.

Мимо как раз проезжал обозный авангард.

— Ох, дорогая Ядвижка, — сокрушался Ирвин. — Пенька, лен и сукно сейчас здесь никому не нужны. Жратва и оружие — вот что в цене. А с Русью ливонцы торговать не велят. Угрожают отобрать товар, а самого повесить. Разорение одно с этим их крестовым походом!

Крестовым походом? Бурцев насторожился.

— Его преосвященство епископ Герман собственноручно чуть не проломил мне голову своей страшной булавой, едва я заикнулся, что мирный торг с русичами более выгоден, чем война, — продолжал жаловаться купец. — Меня даже в темницу к крысам бросили, представляешь, Ядвижка! Насилу откупился. Едва обоз свой спас от полного разорения. Ох, и времечко… А тут еще это небесное воинство объявилось, коему его преосвященство и ливонский магистр Дитрих внимают как зачарованные. Уж не знаю, откуда на самом деле взялась та рать, но, по моему скромному разумению, именно она и подстрекает всех к скорейшему походу на восток…

Купец с Ядвигой проехали, и больше Бурцев не смог разобрать ни слова. Теперь мимо шел обоз. Всхрапывали лошади, шелестели полозьями сани, кто-то что-то тихонько напевал. Потом ветер донес задорный смех Ядвиги. Громко хохотнул и Ирвин, у которого в компании бывшей служанки быстро улучшалось настроение. Заржали кнехты из охраны. Освальд скрипнул зубами от ревности и злобы.

Вскоре обоз скрылся за поворотом. Добжинец начал нервничать:

— Догнать надо! Отбить! Немедленно! Ее же похитили, Вацлав!

Бурцев сдерживал рыцаря, как мог. И четверть часа спустя «похищенная» вернулась сама. Лицо лазутчицы было непривычно серьезным и озабоченным. Что бы это значило? Как оказалось — ничего хорошего.

— Фон Берберга в крепости нет, — доложила Ядвига. — Епископа Германа тоже.

— Все ушли на фронт? — скривился от досады Бурцев.

— Выступили навстречу основным силам ливонцев. Вильгельм Моденский уже объявил крестовый поход, а ливонский ландмейстер провозглашен верховным магистром ордена. Дитрих фон Грюнинген собрал под свои знамена не меньше десяти тысяч рыцарей с кнехтами и оруженосцами.

— Десять тысяч? — Бурцев нахмурился. — В этой ораве непросто будет отыскать фон Берберга. Он хоть не сменил еще своего приметного медведя на другой герб?

— Нет. Вестфалец по-прежнему носит медвежий герб и считается главным советником магистра Дитриха и дерптского епископа. Правда, Ирвин говорит, власти у него сейчас поболее, чем положено иметь простому советнику.

— А свое войско у него есть?

— Фон Берберг ведет с собой невиданное знамя [76] . Откуда явились эти воины и где взяли свое грозное оружие, не знает никто. Известно только, что они беспрекословно подчиняются вестфальцу. В Дерпте этот отряд называют не иначе, как небесным воинством, но говорят о нем с таким страхом, будто сам Дьявол встал на сторону фон Берберга. Даже сам бесстрашный епископ Герман побаивается своих новых союзников.

— Ядвига, это все, что тебе удалось узнать?

— Извини, Вацлав, об Агделайде в Дерпте ничего не слышно. Я специально расспрашивала Ирвина о даме сердца доблестного фон Берберга…

— И?

— Ирвин говорит, у вестфальского рыцаря вообще нет никакой дамы сердца. Фон Берберг прибыл в Дерпт лишь со своим оруженосцем, в сопровождении небольшого отряда ливонских рыцарей. Женщин среди них не было.

— Проклятье! — Бурцев застонал от бессилия. — Где он мог ее спрятать?!

— Да где угодно, — хмуро ответил Освальд. — Вацлав, смирись, Агделайду не отыскать, пока мы не найдем самого фон Берберга. Только он в силах помочь тебе. Если, конечно, захочет.

— Не захочет — заставим. Ядвига, куда направляются крестоносцы?

— В Дерпте поговаривают, будто новгородский князь Александр Ярославич повел свои дружины к Пскову и Изборску — эти города еще в позапрошлом годе немцы отбили у русичей. Наверное, ливонцы выступят навстречу новгородцам. А может, уже выступили. Торопиться им нужно со своим походом, иначе до весенней распутицы не управиться. В болотах и грязи много ведь не навоюешь. А мажец месяц [77] закончился. Кфечень [78] уж на дворе.

— Распутица?! — пробормотал Бурцев. — Март?! Апрель?!

Надо же, он совсем потерял счет времени!

— Ага, весна, — мечтательно закатила глазки Ядвига. — Зима-то нынче в этих северных краях лютой оказалась. Не то что в прошлом годе на юге, в Силезии. Тогда у нас рано травка полезла, а сейчас — вон снега лежат, как в люты месяце [79] . Лед только-только подтаивать начинает.